О буддизме и буддистах. Статьи разных лет. 1969–2011 - Наталия Жуковская

Любимые мифологические персонажи буддизма – газели. В память о тех двух газелях, которые первыми вышли из леса и стали слушать первую проповедь Будды, над воротами буддийских храмов постоянно изображают такой сюжет: две коленопреклоненные газели, а между ними колесо с восемью спицами (символ восьмеричного колеса учения).

В РАЗНЫХ ЧАСТЯХ ЗЕМНОГО ШАРА И СЕЙЧАС ПРОДОЛЖАЮТ ВОЗНИКАТЬ НОВЫЕ БУДДИЙСКИЕ ОБЩИНЫ, СТРОЯТСЯ ХРАМЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ И В НАШЕЙ СТРАНЕ

Буддизм – и как религия, и как мифология – вызвал к жизни замечательное искусство: храмовое зодчество, иконографию в виде живописи и скульптуры. Скульптуры из золота, серебра, бронзы, дерева, камня, изображавшие всех персонажей пантеона от высших до низших, общебуддийские и местные, можно увидеть в разных странах буддийского мира. Среди них есть изделия размером в 2–3 см (те, что носят в ладанках на груди) и, например, статуя Дайнити (будда Вайрочана) в г. Нара в Японии высотой в 16 м, освященная в 752 г. Самая высокая в мире каменная статуя Будды высотой в 54 м воздвигнута в I в. н. э. в местности Бамиан на территории современного Афганистана. Эта местность лежала на пути миссионеров, а потом и паломников из Индии в Восточный Туркестан, здесь был построен монастырь

и создана эта замечательная скульптура. Во время монгольского нашествия в 1222 г. монастырь был разрушен, статуя сильно повреждена, но тем не менее она сохранилась до наших дней и поныне поражает воображение всякого, кто ее видит2.

Буддизм – живая и жизнеспособная религия. В разных частях земного шара и сейчас продолжают возникать новые буддийские общины, строятся храмы, в том числе и в нашей стране. За последние годы в России и странах Прибалтики возникло до 30 буддийских организаций; создан учебный Институт махаяны при Тартуском университете. Буддисты мира объединены в две международные организации – Всемирное братство буддистов (штаб-квартира в Бангкоке, Таиланд) и Азиатскую буддийскую конференцию за мир (штаб-квартира в Улан-Баторе, Монголия).

250 лет официального признания буддизма в России (размышления о прошедшем юбилее некоторое время спустя)

(размышления о прошедшем юбилее некоторое время спустя)

(опубликовано: Этнографическое обозрение. 1992. № 3. С. 118–131)

Любовь к юбилеям не столько в классическом (еврейско-греческо-латинском)3, сколько в повседневно-бытовом смысле этого слова (10, 15, 25, 50, 75, 100 и более летиям чего бы и кого бы то ни было) – неотъемлемая черта нашего общества во все периоды его существования: расцвета и застоя, разгула репрессий и оттепели, перестройки и постперестройки. В наше смутное, нестабильное время юбилеи с их устоявшимся джентльменским набором мероприятий – стадионно-маршевыми геометрическими приветствиями, пионерами с цветами, фольклорными ансамблями, спортивными соревнованиями, собраниями общественности с вручением подарков от… и заключительным банкетом в честь… остались немногими островками традиционной стабильности.

Значимость и торжественность юбилея, конечно, зависят от того, проводят ли его в центре или на периферии, сколько спонсоров (знамение нашего коммерциализованного общества) вложат в это свои деньги, сколь тугие у них кошельки, кое от чего еще, но прежде всего от удачно выбранного события в собственной (или не совсем) истории, отсчитав от которого энное число лет, можно отметить юбилей. Главное – убедить начальство, что такая дата существует. Оно, т. е. начальство, сегодня тоже здорово растерялось от обилия всяких предложений и от того, что само должно принимать решения, а не получать их сверху, и потому, если проявить настойчивость, его можно убедить в чем угодно. Конечно, есть еще и ученые, которые недовольно бурчат по поводу надуманности некоторых дат, но в конце концов и они поймут, что всякий юбилей для их же блага, и придумают, как его получше обосновать. На то они и ученые.

Так родился тот самый юбилей, о котором я хочу написать. В декабре 1990 г. до научной, востоковедческой и буддологической общественности столицы дошел первый слух о том, что Бурятия собирается отметить 250-летие буддизма в России. «Не маловато ли?» – подумали одни. «Почему в России?» – призадумались другие. Третьи, самые неленивые, достали с книжных полок кое-какую спецлитературу и лично убедились, что буддизм (или как мы еще недавно писали – ламаизм школы гелугпа, одна из разновидностей северного буддизма) появился в Бурятии как минимум лет на сто раньше, а то и более, и сказав себе: «это несерьезно!» и «этого не может быть», – отмели все слухи как нелепые.

Тем не менее колесо уже завертелось. В феврале 1991 г. Всебурятский съезд консолидации и духовного возрождения нации, а за ним и ряд общественных организаций, и даже Верховный Совет Суверенной Советской республики Бурятия приняли решение: юбилею быть! и именно 250-летнему! Потому что народ настроился, ученые уже готовят конференцию, деньги на юбилей получены, а главное, уже успели послать приглашение Далай-ламе и получить от него хотя пока и не окончательное, но все же согласие на приезд.

МОНГОЛИЯ И МОНГОЛЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ С БУДДИЗМОМ В НАЧАЛЕ XIII В. ЕЩЕ ПРИ ЧИНГИС-ХАНЕ

За закрытыми дверями бурятского Совмина, в Бурятском научном центре и в республиканской прессе шла полемика: есть такая дата или нет, и если нет, то все-таки как ее понаучнее обосновать, ибо уже ясно, что пути назад нет. Название юбилея менялось поэтапно: «250 лет буддизма в России», «250 лет буддизма в Бурятии» и наконец остановились на таком – «250-летие официального признания буддизма в России».

Отступление первое. Монголия и монголы познакомились с буддизмом в начале XIII в. еще при Чингис-хане. Кидани, уйгуры, китайцы и тангуты – четыре народа из числа многих других, что были завоеваны Чингис-ханом и чьи земли вошли в состав его империи, – были буддистами, и свои первые представления об этой религии монголы получили от них. При его внуке Хубилае, основателе Юаньской (монгольской) династии, правившей Китаем с 1260 по 1368 г., представитель тибетской буддийской школы сакьяпа Пагба-лама начал свою миссионерскую деятельность при императорском дворе в Ханбалыке (Пекине). В 1252 г. Хубилай и Пагба-лама подписали «Жемчужную грамоту» о разделе сфер влияния между светской (императорской) и духовной (буддийской) властью в Монгольской империи4. Эту дату можно считать за отправную точку принятия буддизма в Монголии. Территория, населенная бурятами, в тот период входила в состав Монгольской империи под названием «Ара монгол» (Северная Монголия), и, стало быть, действие «Жемчужной грамоты» распространялось и на нее. Итак, 1252 г. – первая дата утверждения буддизма на территории, заселенной в то время предками нынешних бурят.

ВТОРАЯ ВОЛНА РАСПРОСТРАНЕНИЯ БУДДИЗМА В МОНГОЛИИ НАЧАЛАСЬ В ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVI В.

Однако сразу следует оговориться, что для бурят эта дата скорее теоретическая, нежели практическая, и не является показателем реального распространения у них буддизма в тот период истории. Кое-где на обширных землях Монгольской империи буддизм в XIII–XV вв. сумел создать свои опорные базы (например, в Харахорине и Долонноре), но отнюдь не в Бурятии.

Вторая волна распространения буддизма в Монголии началась в последней четверти XVI в. Она была связана с именем Алтан-хана, правителя одного из княжеств Северной Монголии. Именно он в 1576 г. созвал возле оз. Кукунор (ныне провинция Цинхай, КНР) съезд князей и нойонов Восточной, Западной и Южной Монголии, на котором буддизм школы гелугпа был объявлен государственной религией всей Монголии5. На этом съезде присутствовал Содном Джамцо (Сонам Гьяцо), иерарх школы гелугпа, существовавшей в Тибете уже более 100 лет и уже занявшей к тому времени ведущее положение среди прочих школ Тибета. Именно здесь, на этой встрече, родился титул «Далай-лама», присвоенный Алтан-ханом Содному Джамцо, который в свою очередь наградил им двух своих предшественников и тем самым сразу стал Далай-ламой III. А через пару лет было принято «Положение о десяти добродетелях», запрещавшее совершение кровавых жертвоприношений, убийство любых живых существ, рекомендовавшее питаться молочной пищей, совершать благие деяния и вообще следовать учению Будды. Так началась вторая волна распространения буддизма в Монголии, имевшая для нее огромное политическое, экономическое, культурное значение. Территория Бурятии продолжала оставаться в подчинении у правителей аймаков Северной Монголии, поэтому к ней и ее населению события 1576 г. также имеют прямое отношение.

Вторая половина XVII в. – время завоевания русскими Сибири. Не останавливаясь на деталях этого довольно продолжительного процесса, отметим, что в 40–70-е годы XVII в. русские служилые люди – казачий десятник Москвитин, боярский сын Бекетов, а также проезжавший в Китай послом Николай Спафарий отмечали наличие у «брацких людей», т. е. бурят, войлочных дуганов, ламских капищ и священнослужителей лам, отправляющих богослужения в честь Будды и других богов пантеона6.